Днепр тяжело отбивать у врага

Этой осенью исполняется 70 лет с того времени, когда Красная Армия форсировала Днепр – третью по величине после Волги и Дуная реку в Европе.

Это была очень серьезная природная преграда на пути наступления Красной армии, так например, в низовьях Днепра его ширина достигала почти 3-х километров, в дополнение ко всему, противоположный берег реки на отдельных его участках был превращен германской армией в огромный комплекс преград и фортификационных сооружений.

Не смотря на то, что приказ соорудить комплекс оборонительных сооружений на Днепре, известный как «Восточный вал», был отдан немецкой ставкой слишком поздно, только 11 августа 1943 года, немцам на отдельных направлениях даже за такой короткий срок удалось создать там довольно надежную и массированную оборону.

 

Немцы к войне относились очень серьезно и профессионально, на фото германские солдаты оборудуют позиции на правом, высоком берегу Днепра.

Особо сильные укрепления у них были сконцентрированы в местах наиболее вероятной переправы советских войск – у Кременчуга и Никополя, а также в районе Запорожья.

На начальном этапе операции, советские войска, выйдя к Днепру, заняли противоположный от немецких войск берег на протяжении порядка 300 километров, несколько позднее Красная Армия действовала уже на огромном прилегающем к Днепру пространстве, а это почти свыше 700 километров.

Военные специалисты знают, что успешное решение войсками задач по форсированию водных преград и захвату плацдармов зависит, прежде всего, от наличия в войсках достаточного количества переправочных средств и умелого их использования во время форсирования. Вот этих самых переправочных средств в наших войсках, которые в сентябре 1943г. вышли к Днепру, не хватало катастрофически, а если сказать точнее их фактически не было вообще или они были, но только в самых минимальных количествах.

Например, к моменту получения задачи на форсирование 37-й армии, последняя переправочных средств почти не имела, в дивизиях армии имелось всего лишь 16 малых надувных лодок, 5 лодок А-3 и 10 плавательных костюмов. Такое наличие переправочных средств ни в коей мере не могло удовлетворить даже минимальные потребности передовых отрядов.

Придаваемые фронтом переправочные средства могли бы перебросить передовые отряды 57-го стрелкового корпуса за два-три рейса, а главные силы 92-й и 62-й гвардейских стрелковых дивизий в течение одних суток.

Однако фактически к моменту выхода войск 37-й армии к Днепру инженерно-саперные части и подразделения, придаваемые фронтом армии, не прибыли. 6-й отдельный механизированный понтонно-мостовой батальон находился в районе Карловки, т.е. свыше 110 км от Днепра. Этот батальон передвигался на тихоходных тракторах. При этом транспортные средства батальона могли одновременно поднять до 50% имевшихся в батальоне переправочных средств.

19-й отдельный механизированный понтонно-мостовой батальон находился в районе Комаровки на удалении от Днепра около 45 км. 43-й легкопереправочный парк УВСА-3 8-й инженерно-саперной бригады РВГК находился на ст. Беломостье в 300 км от Днепра.

Переданные из состава 69-й армии инженерно-саперные части и подразделения не могли быть использованы для обеспечения форсирования 27 сентября. 69-й армейский инженерно-саперный батальон задействовал все свои переправочные средства на наводку моста через р. Ворскла в районе Кустолово-Кущи. 328-й отдельный инженерно-саперный батальон заканчивал строительство постоянного моста через р. Ворскла также в районе Кустолово-Кущи.

Имевшиеся в армии 112-й и 116-й инженерно-саперные батальоны были заняты на ремонте дорог и восстановлении мостов, разрушенных противником.

Немецкому командованию все это было хорошо известно, что основные инженерные части РККА находятся далеко от Днепра, и поэтому педантичные германцы, все очень верно, рассчитали, что Красной Армии понадобится не менее месяца, для того чтобы подтянуть специальную переправочную технику и привести войска в готовность к форсированию и наступлению.

К тому же помимо своих укреплений немцы очень полагались и на сам Днепр как на природную преграду, его ширина местами достигала порядка 3 километров, а правый берег к тому же был ещё высоким и очень крутым.

Однако все расчеты немцев спокойно отсидеться и зазимовать за неприступным Восточным валом рухнули в один момент, это когда советские войска, подойдя к Днепру, прямо с ходу не ожидая своих инженерно-саперных парков приступили к форсированию реки, в своем большинстве с использованием подручных плавсредств.

В этой обстановке основной задачей командующих армиями, штабов армий и штаба инженерных войск, получивших задачу на форсирование Днепра, являлось только одно – принятие неотложных мер по поиску местных переправочных средств, различных подручных материалов и сосредоточения их в местах форсирования.

В итоге основным силам многих частей и соединений советских армий и фронтов пришлось форсировать Днепр на подручных средствах, это на рыбацких лодках, импровизированных плотах из бревен, бочках, стволах деревьев, на досках и других деревянных предметах, на всем том, что было способных удержать человека на плаву.

 

Вот так наши бойцы форсировали третью реку Европы у Канева, практически на одних только подручных средствах.

Сегодня просто невозможно представить, что пришлось испытать и пережить простому бойцу, когда он переплывал на какой-нибудь двери от сарая, водное пространство шириной не менее одного километра, а то и больше, нагруженный при этом личным оружием, боекомплектом и все это под огнем врага. А если этот боец до этого не видел не то, что реки но даже мелкого ручья да и еще вдобавок не умел плавать? Именно в такой ситуации оказались тогда тысячи наших солдат и командиров во время форсирования Днепра.

Для многих та переправа оказалось первой и последней в их такой короткой, но героической жизни, многие из них тогда нашли свою могилу в свинцовых осенних днепровских водах.

Вот как о форсировании Днепра рассказывал участник тех событий, полковник в отставке Иван Васильевич Ковалёв:«Мы начали форсирование 5 октября 1943 года. На одной лодке можно было переправить 12 человек. В каждой лодке – по два сапёра, два связиста. Только мы спустили лодки на воду, как начался массированный артиллерийский обстрел, потом в небе появились немецкие самолёты. Из шести лодок переправилось только три. Две почти сразу полностью были разбиты прямым попаданием, третья лодка не доплыла до берега метров 15-20, снаряд ударил возле неё, и она перевернулась. Берег и воды Днепра были красными от крови. Самое страшное было то, что негде укрыться от непрекращающихся взрывов. Полная беспомощность: смотришь направо – лодка утонула, налево – плот разнесло, страх буквально сковывает тебя.

В момент переправы мы ясно осознавали: наша жизнь находится только в руках фортуны. Честно говоря, я не понимаю, как остался жив. Те, кто преодолел реку, отчаянно выскакивали на берег и старались как можно глубже закопаться в землю. Мне как-то несказанно повезло, на Днепре я ни разу не был ранен, да и вообще за войну у меня было всего два несерьёзных ранения.

 

На фото бойцы 309 СД из состава 40-й армии одними из первых приступили к форсированию Днепра в районе Переяслава

За время боёв на Днепре наш 519-й полк потерял 60% личного состава, при этом был продемонстрирован небывалый героизм. До участия в операциях по форсированию Днепра в полку было два Героя Советского Союза, после этой битвы – 28»

Всего за форсирование Днепра, за самоотверженность и героизм в боях на плацдармах 2438 воинов всех родов войск (47 генералов, 1123 офицера и 1268 солдат и сержантов) были удостоены звания Героя Советского Союза. Это был единственный случай за всю войну, когда всего за одну операцию Героями стали почти одновременно около 2,5 тыс. наших бойцов и командиров.

Первый плацдарм на правом берегу Днепра был завоёван 22 сентября 1943 в районе слияния Днепра и реки Припяти, в северной части фронта. Почти одновременно 3-я гвардейская танковая армия и 40-я армия Воронежского фронта добились такого же успеха южнее Киева. 24 сентября ещё одна позиция на западном берегу была отвоевана недалеко от Днепродзержинска, 28 сентября – ещё одна рядом с Кременчугом.

К концу месяца было создано 23 плацдарма на противоположном берегу Днепра, некоторые из них – 10 километров в ширину и 1-2 километра в глубину.

Всего Днепр к 30 сентября форсировали 12 советских армий. Так же было организовано множество ложных плацдармов, цель которых была имитация массовой переправы и рассредоточение огневой мощи немецкой артиллерии.

Вскоре немецкие войска начали мощные контратаки практически на каждой переправе, надеясь уничтожить советские войска и сбросить их обратно в Днепр, до того, как тяжёлая техника достигнет другого берега реки и вступит в бой.

Тем не менее, советские усилия увенчались успехом. В ходе жестоких боёв, продолжавшихся весь октябрь, все плацдармы на Днепре были удержаны, большинство из них были даже расширены, на них были накоплены достаточные силы для возобновления наступления.

Несмотря на захват плацдармов и удержание всех мест переправы в руках Красной армии, потери с её стороны были воистину колоссальны, известно, что на начало октября месяца большинство дивизий сохранило только 25-30 % личного состава от начальной их численности.

Точные потери наших войск понесенные непосредственно в ходе форсирования Днепра до сих пор неизвестны, имеются только довольно приблизительные данные, да и те только за всю операцию, а это свыше 1.2 млн. человек, из них свыше 400 тыс. потери были безвозвратными. Правда, и потери наших противников немцев тоже были велики и насчитывали приблизительные от 400 тыс. до 1 млн. человек.

При разборе подробностей и фактов, относящихся к форсированию Днепра и освобождению Киева, у интересующихся военной историей до сих пор продолжают возникать вопросы о причинах, побудивших высшее командование Красной Армии буквально гнать тогда свои войска на форсирование Днепра. Гнать фактически без предварительной подготовки. Вот что об этом говорил в своих воспоминаниях представитель Ставки Г. Жуков: «Для тщательной подготовки наступления к Днепру у нас не было возможностей. В войсках обоих фронтов чувствовалась большая усталость от непрерывных сражений. Ощущались некоторые перебои в материально-техническом обеспечении».

 

На фото Командующий 53 армией генерал-лейтенант Манагаров докладывает представителю Ставки Г.Жукову и командующему Степным фронтом И.Коневу о подготовке к форсированию Днепра (сентябрь 1943г.)

В наше время у большинства исследователей и обывателей прочно укоренилась общеизвестная версия о том, что главной целью такой спешки, якобы было стремление высшего советского руководства, во что бы то ни стало освободить Киев именно к 7 ноября, к годовщине Октябрьской революции. И что именно это явилось главной причиной тяжелых потерь, которые понесла Красная ария при форсировании Днепра.

Правда, существует и ещё одна так называемая дипломатическая версия, связанная с тем, что в период с 28 ноября по 1 декабря 1943 г должна была состояться Тегеранская конференция. И что одна из причин стремительного форсирования Днепра, это была якобы необходимость «подключить» союзников к более активным действиям на Западном фронте.

Естественно, Сталин не мог сказать Армии: «Даешь Киев к Тегеранской конференции!» Это было бы неправильно понято. А вот лозунг: «Даешь Киев к 7 Ноября!» – был бы ясен и понятен. Так что имеет место и такое мнение что «торопливость» с форсированием Днепра была обоснована. И что без этого успеха Красной армии «второй фронт» мог бы не состояться даже в 1945 году.

Однако внимательно анализируя обстановку, которая сложилась на советско-германском фронте к осени 1943г., приходишь к выводу, что не юбилеи и желания вождя стали следствием днепровской гонки. Сталин был не настолько примитивным, чтобы запросто так в честь очередного юбилея бросать в топку войны целые армии.

Судя по всему, дело было гораздо масштабнее: именно тогда, осенью 1943г., определялся дальнейший ход войны, сможет ли Красная Армия продолжить освобождение своей страны, или немцы, укрывшись за мощной водной преградой, опираясь на укрепления подготовленной линии обороны – Восточного вала, сумеют остановить ее наступление. Вот это именно и решалось в те осенние дни в ходе борьбы за днепровские плацдармы.

После провала операции «Цитадель» – наступления на Курском выступе немцы расстались с надеждой разгромить Красную Армию наступательными действиями.

На что же они тогда рассчитывали осенью 1943 года, как собирались воевать?

Оказывается, рассчитывали на очень многое, об этом конкретно говорится в воспоминаниях генерал-фельдмаршал Манштейна: «С прекращением операции «Цитадель» инициатива на Восточном театре военных действий окончательно перешла к советской стороне… Несмотря на это, командование группы твердо верило в то, что нам все-таки, в конце концов, удастся остановить натиск восточных масс… По расчетам ОКХ (генеральный штаб сухопутных войск) можно было предполагать, что человеческие ресурсы Советского Союза постепенно иссякнут. Резервы старших возрастов, из которых он черпал силы для своих новых формирований, казалось, в основном уже были израсходованы. Если в качестве пополнения для фронта оставался только новый призывной возраст, то противник не мог уже больше создавать новые формирования в большом масштабе».

Таким образом, немцы рассчитывали на Восточный вал, как на свою самую важную стратегическую, природно-искусственную оборонительную позицию, на которой они планировали обескровить Красную Армию и не допустить её в Восточную Европу.

На совещании в ставке 28 декабря 1943 года Гитлер так оценил исход битвы за Днепр: «Вести здесь активные операции уже невозможно. Я был бы доволен, если бы мы, хотя бы остановили противника».

В итоге победы советских войск на Правобережной Украине и освобождение Киева вызвали широкий международный резонанс. Пресса союзников СССР расценила эти события как новое крупное поражение фашистской Германии. Радио в Лондоне тогда заявляло: «Занятие этого города советскими войсками является победой, имеющей огромное не только военное, но и моральное значение... Когда гитлеровцы заняли Киев, они хвастливо заявляли, что это повлечет за собой полнейшее поражение советских войск на всем юго-востоке. Теперь времена изменились. Германия слышит звон похоронного колокола. На нее надвигается лавина».

Даже по прошествии 70 лет значение битвы за Днепр трудно переоценить. Врагу так и не удалось тогда задержать наступление советских войск на Днепре. Однако при этом операция по форсированию Днепра стоила жизни сотням тысяч советских бойцов и командиров, которые в ходе боёв проявили поистине массовый героизм и самопожертвование. Вечная память им за это.

Вернемся к документам: «Директива Ставки ВГК №30197 командующему войсками Воронежского фронта, представителю Ставки на развитие операции по овладению Киевом. Копия: командующему войсками Центрального фронта. 28 сентября 1943 г. 00 ч. 30 мин.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает, прочно закрепив за собой плацдармы на правом берегу р. Днепр, нанести удар в общем направлении на Кагарлык, Фастов, Брусилов и во взаимодействии с левым крылом Центрального фронта разгромить киевскую группировку противника и овладеть городом Киев.

Не позднее 7 октября выйти на фронт Ставище, Брусилов, Фастов, Белая Церковь.

К 10 октября, не прекращая дальнейшего хода операции, принять от Центрального фронта 13-ю и 60-ю армии и установить с ними к этому времени надежную связь.

Об отданных распоряжениях донести.

Ставка Верховного Главнокомандования И.Сталин, А.Антонов».

То есть, к 7 октября 1943 года овладевшие Киевом войска должны были уже находиться на линии Ставище, Брусилов, Фастов, Белая Церковь. Но выполнить эту задачу войскам Воронежского фронта не удалось. Попытка наступать с Букринского плацдарма оказалась неудачной. Вот что, по мнению историка Дмитрия Макеева, было причинами неудачи: «Плацдарм удалось расширить до 11 км по фронту и до 6 км в глубину. На этом пространстве предстояло уместить четыре армии – три общевойсковые (40-ю, 27-ю и 47-ю) и одну танковую (3-ю гв.). Построение войск было очень плотным, на каждую стрелковую дивизию приходилось в среднем 1,8 км. Развернуть войска на таком пятачке было очень трудно. В силу этого основная часть артиллерии находилась на левом берегу, непосредственную поддержку наступающих войск должна была оказывать полковая и дивизионная артиллерия. 7-й артиллерийский корпус прорыва должен был открыть огонь с левого берега, а когда войска продвинутся вперед, начать переправу на правый берег. Неизбежно возникала пауза в сопровождении пехоты огнем…»

Новое наступление, начавшееся 21 октября, было остановлено удачной контратакой танковой дивизии СС «Рейх». Попытка возобновить наступление на следующий день также успеха не имела.

В такой обстановке в Ставке было принято решение: главный удар на киевском направлении наносить не с Букринского плацдарма (к югу от Киева), а с Лютежского, находившегося к северу от столицы Украины. Была подписана директива №30232, в которой сказано: «Ставка приказывает произвести перегруппировку войск 1-го Украинского фронта с целью усиления правого крыла фронта, имея ближайшей задачей разгром киевской группировки противника и овладение Киевом. Для этого: 3 гв. ТА Рыбалко перевести на участок фронта севернее Киева…»

К тому времени Воронежский фронт был переименован в 1-й Украинский. 3-я гвардейская танковая армия, которой командовал генерал Рыбалко, для того, чтобы с Букринского плацдарма перебазироваться на Лютежский, дважды переправилась через Днепр и в условиях осенней распутицы скрытно совершила марш вблизи линии фронта.

1 ноября началось наступление с Букринского плацдарма, предпринятое для того, чтобы отвлечь внимание немцев и сковать их резервы. А 3 ноября был нанесён главный удар, оказавшийся для немцев внезапным…

В отличие от октябрьских боев, в ноябре наступление на Киев развивалось стремительно. К исходу первого дня операции 240-я стрелковая дивизия, непосредственно наносившая удар на Киев и поддержанная частями 7-го артиллерийского корпуса, была уже в киевском пригороде Пуще-Водице. К утру 6 ноября Киев был освобожден. Писатель Анатолий Кузнецов, подростком переживший оккупацию, так описал встречу советских солдат в Киеве:«Там, наверху, на рельсах, обнимались, плакали, истерически визжали женщины, оборванные старухи кидались на шеи советским солдатам.

Солдаты деловито спрашивали:

- Немцы есть?

- Нет! Нет! – рыдая, кричали им.

Солдат было немного, несколько человек, очевидно, разведка. Они перемолвились, и тогда один из них выстрелил в небо зеленой ракетой.

Запыхавшись, с той стороны взобрался еще один, белобрысый, добродушный, совсем уж наш хохол, какую-то вязанку в руках пёр.

- Ну шо, намучились? – весело спросил он.

- Намучились! – завыли бабы в один голос.

- То нате, чепляйте на домах. Праздник.

Вязанка, которую он принес, оказалась связкой красных флажков – немногим больше тех, какие дети держат на демонстрации. Бабы накинулись на флажки…»

Тогда ещё никому и в голову не приходило, что спустя несколько десятилетий начнётся период страстного обличения Красной Армии.

http://www.segodnia.ru/content/129323