28 сентября (по старому стилю) Русские войска в первый раз заняли Берлин. Произошло это знаменательно событие в царствование Императрицы Елизаветы Петровны в ходе Семилетней войны (1756-1763). При этом взятие прусской столицы обошлось без больших усилий и кровопролития - будучи плохо защищенным, город не мог оказать серьезного сопротивления и предпочел капитуляцию.

Произошло это следующим образом. После разгрома прусской армии Фридриха II в Кунерсдорфском сражении (1759) путь на столицу Пруссии был открыт. От окончательного поражения Фридриха спасло лишь так называемое «чудо Бранденбургского дома» - несогласованность в действиях русских и австрийских генералов, вызванная противоречивостью указаний, поступавших из Вены и Петербурга. Эти разногласия между союзниками и задержали движение войск на Берлин. Лишь на следующий год 23-тысячный русский отряд под командованием графа Захара Чернышева и 15 тысяч австрийцев под начальством Франца Ласси выдвинулись на Берлин. Авангард русского войска вел генерал Готтлоб Курт Генрих фон Тотлебен, урожденный немец, «лихой саксонец на русской службе», долго живший в прусской столице и прекрасно знавший город. Подойдя к  Берлину первым, он вознамерился взять город с наскока, не дожидаясь подхода основных сил.

Берлин, не имевший ни валов, ни стен, защищался лишь небольшим гарнизоном в 1200-1300 человек, что было явно недостаточно для обороны города. Пока городские власти безуспешно пытались собрать ополчение, престарелый фельдмаршал Левальд и раненный генерал Зейдлиц с небольшой группой прусских патриотов собрались отстаивать город и драться с русскими.

22 сентября 8-тысячный корпус Тотлебена подошел к Галльским воротам Берлина и атаковал их. Ворота были взяты, но так как поддержать наступление сил уже не было, генерал отозвал войска назад и приступил к осаде. К тому же подошедшее к пруссакам подкрепление принца Евгения Вюртембергского позволило отбросить войска Тотлебена.

Однако к этому времени к Берлину подоспел Чернышев с основными силами, а также австрийский корпус генерала Ласси, полные намерения решительной атакой взять город. «Невозможно довольно описать, с какою нетерпеливостью и жадностью ожидали войска сей атаки; победа у каждого на лице обозначалась...», - докладывал Чернышев главнокомандующему. Но брать Берлин штурмом не пришлось: прусское командование, понимая, что отстоять столицу не удастся, решило сдать город без боя, чтобы тем самым избежать его разрушения в результате штурма.

Граф Чернышев, буквально накануне штурма узнавший, что капитуляцию Берлина уже принял Тотлебен, при этом позволив вражескому гарнизону покинуть город при знаменах и оружии, немедленно приказал догнать и уничтожить отступавших пруссаков. Настигнутый русской кавалерией, прусский арьергард дал бой, но потерпел неудачу. «Свет с трудом поверит, - писал граф Чернышев, - что сия столь важная и для общего дела полезная экспедиция не стоит здешней армии ста человек убитыми и что раненых еще меньше. Напротиву того неоспоримо, что неприятель буде не больше, то, конечно, до осми тысяч человек убитыми, пленными и дезертирами потерял!» Впрочем, граф немного преувеличивал - в плен было захвачено около четырех тысяч прусских солдат, убитыми же противник потерял порядка 600 человек.

28 сентября Берлин был занят союзными войсками. Город был обложен контрибуцией, а полученные символические ключи от Берлина, были направлены на хранение в Казанский собор Санкт-Петербурга.

Русскими восками были разрушены все предприятия, работавшие на прусскую армию, разорены арсеналы и сожжены запасы амуниции и мундиров. Берлинский пушечный литейный двор был так разорен, что, как говорилось в донесении, «в два года ни одной пушки в Берлине лить невозможно будет». При этом русским командованием был отдан строгий приказ охранять имущество мирных горожан от посягательств... союзников-австрийцев, которые поспешили заняться грабежами и насилиями. Рассказывали, что когда Фридрих Великий узнал о поведении в городе русских и австрийцев, то произнес следующую фразу: «Спасибо русским, они спасли Берлин от ужасов, которыми австрийцы угрожали моей столице».

Прусские же «газетиры», писавшие «всякие пасквили и небылицы про Россию и русскую армию», были «надлежаще перепороты». «Мероприятие это навряд ли их сделало особенными русофилами, но является одним из самых утешительных эпизодов нашей истории», - замечал известный военный историк А.А.Керсновский.

Впрочем, задержались русские в прусской столице недолго. Через четыре дня пришло известие, что Фридрих Великий с семидесятитысячной армией спешит на помощь Берлину, и русские войска из-за явного превосходства вражеских сил поспешили оставить город, уйдя на зимние квартиры.

За взятие Берлина все полки, участвовавшие в этом деле, получили в память наградные серебряные трубы. Чернышев был повышен в чинах и получил орден. Тотлебен же, вскоре заподозренный в государственной измене, получил лишь благодарственную грамоту «за исполненный долг».

Хотя кратковременное занятие Берлина русскими войсками и не имело стратегического  значения, крайне важна была символическая сторона этого события. Как метко заметил по этому поводу фаворит Императрицы Елизаветы Петровны граф Иван Шувалов: «Из Берлина до Петербурга не дотянуться, но из Петербурга до Берлина достать всегда можно». Огромное значение имело то, что это было первое в истории взятие Берлина русскими войсками. Всего же, как известно, в нашей истории их было три - в феврале 1813 года русские войска во главе с графом Чернышевым, только на этот раз - Александром, вторично заняли Берлин, преследуя остатки армии Наполеона, а в мае 1945 года Берлин был взят в третий раз советскими войсками.

Заключим этот небольшой очерк одним историческим курьезом. Германский император Вильгельм II, как-то находясь с визитом в России, поинтересовался у своего подшефного полка, за что тот имеет наградные серебряные трубы. Прозвучавший ответ пришелся Вильгельму явно не по вкусу: «За взятие Берлина, Ваше Величество!». «Это очень хорошо, но все же лучше никогда больше этого не повторять», - после короткой паузы сказал германский император...