С водворения в московском Кремле лжецаря (т.е. с 1605 г.) началась «интеграция России в Европу», важнейшими составляющими которой были: поругание Православной веры, разграбление страны, утрата государственного суверенитета и порабощение народа. «Интегрированной» России была уготована участь задворков Европы, как минимум, печальный жребий безправного населения Польского королевства.

Что это была бы за участь, хорошо сказано в трактате «Политика» Юрия Крижанича (1618-1683 гг.), хорвата по национальности, римо-католика по вероисповеданию. Труд был написан в годы его жизни в России. Крижанич приводит причины, «почему русское самовладство намного достойнее польского безпорядочного правления». Первая причина – наличие твердой власти, которая может уверенно и быстро исправлять любые недостатки управления страной.

«Вторая причина: потому что на Руси есть только один господин, который располагает жизнью и смертью подданных. А у поляков сколько властелей – столько королей и тиранов, сколько бояр – столько судей и палачей. Всякий может убить своего крестьянина, и никто с него не спросит и не накажет за это.

Третья причина: если на Руси бывают в тягость корчемные откупы и монополии одного только Великого Государя, то у поляков и в Литве существуют еще более тяжелые монополии в боярских городах и селах. Ибо везде или евреи-откупщики сидят, или сам боярин раздает холопам вонючее питье, которое они выливают в помойку, но однако же должны за него платить.

Четвертая причина: потому что у поляков дозволено процветать всяким волкам, пожирающим души, то есть еретикам. Ибо к полякам сбегаются всех народов еретики, губители душ и служители дьявола, изгнанные из других мест. А на Руси они не могут ни жить, ни приходить, а, по Божьей милости, сохраняется правая вера.

Пятая причина: Польская земля – это прибежище людей со всего света. Ибо подобно тому, как на корабле вся грязь стекает в трюм, а на дворе – в лужу, так и в Польскую землю сходятся и свободно там живут всех народов злодеи: разбойники, воры, изменники, еретики, всякие преступники…»

Здесь Крижанич приводит выразительное стихотворение:

Польша – это новая Вавилония,
Немцев, цыган, армян и шотландцев колония,
Рай – для евреев, ад – для крестьян,
Клад для чужеземцев и бродяг со всех стран.
Земля ее – прибежище для людей со всего мiра,
А для расточителей – корчма и квартира.
Сеймы собираются непрестанно,
Люди волнуются постоянно,
Чужеземцы ею управляют,
А все народы ее презирают.

«Шестая причина: польские благородные юноши странствуют, скитаются, блуждают по свету. И все европейцы считают их глупыми, и все народы высмеивают их в притчах, ибо свое добро они понапрасну расточают в чужих странах, откуда не привозят домой ничего иного, кроме нищеты, обид, насмешек, чужеземных пороков и позорных болезней. А пока они так скитаются, дома отдают бедных крестьян на откуп и под власть евреям, кои мучают их, как бесы…»

«Седьмая причина: потому что у поляков ни одно сословие не может быть довольно своим жребием…»

Все выше описанные «прелести» ожидали Россию, если бы она была встроена в Европу. За семь лет смуты пресловутая «интеграция» продвигалась семимильными шагами. Чувствуя, чем это угрожает, русские люди предпочли смерть в бою за свою правую веру окаянному общеевропейскому рабству.

Келарь Сергиевой Лавры Авраамий Палицын писал о событиях, очевидцем которых ему довелось быть: «Сердца окаменели, умы омрачились: вблизи свирепствовало злодейство, а мы думали оно минует нас, или искали в нем личных для себя выгод. В общем кружении голов все хотели быть выше своего звания: рабы хотели быть господами, чернь – дворянством, дворяне – вельможами. Не только простые простых, но и знатные знатных и разумные разумных обольщали изменою, в домах и в самых битвах; говорили: «Мы блаженствуем, идите к нам от скорби к утехам!..»

Гибли отечество и Церковь; храмы истинного Бога разорялись, подобно капищам Владимiрова времени; скот и псы жили в алтарях; воздухами и пеленами украшались кони; злодеи пили из святых потиров, на иконах играли в кости; в ризах иерейских плясали блудницы. Иноков, священников палили огнем, допытываясь сокровищ; отшельников, схимников заставляли петь срамные песни, а безмолвствующих убивали... Люди уступали свои жилища зверям; медведи и волки, оставив леса, витали в пустых городах и весях; враны плотоядные сидели станицами на телах человеческих; малые птицы гнездились в черепах. Могилы, как горы, везде возвышались. Граждане и земледельцы жили в дебрях, в лесах и в пещерах неведомых, или в болотах, только ночью выходя из них обсушиться. И леса не спасали: люди, уже покинув звероловство, ходили туда с чуткими псами на ловлю людей; матери, укрываясь в густоте древесной, страшились вопля своих младенцев, зажимали им рот и душили до смерти. Не светом луны, а пожарами озарялись ночи; ибо грабители жгли, что не могли взять с собою – дома и скирды хлеба, да будет Россия пустынею необитаемою».

Сквозь ужасы безначалия, что действенно вели людей к спасительному покаянию, тогда все явственнее просвечивала надежда на помощь свыше. Когда скорбь стала нестерпимой, не утратившие веры и не впавшие в отчаяние русские с разных концов своей земли единодушно возопили к Богу-Вседержителю и к Царице Небесной. Когда надежда на сильных и знатных, на «князей и сынов человеческих» погибла, когда все помышления слились в общий беззвучный вопль «Господи помилуй!», тогда и пришла помощь свыше в виде взявшегося, казалось бы, ниоткуда единодушия и желания прекратить безначалие, обрубив всякие поползновения в сторону европейской интеграции.

В очередной раз исполнились слова Св. Писания: «огонь разгорелся во гневе Моем, жжет до ада преисподнего, и поядает землю и произведения ее, и попаляет основания гор; соберу на них бедствия и истощу на них стрелы Мои: будут истощены голодом, истреблены горячкою и лютою заразою; и пошлю на них зубы зверей и яд ползающих по земле; извне будет губить их меч, а в домах ужас – и юношу, и девицу, и грудного младенца, и покрытого сединою старца. Я сказал бы: рассею их и изглажу из среды людей память о них; но отложил это ради озлобления врагов, чтобы враги его не возомнили и не сказали: наша рука высока, и не Господь сделал все сие» (Втор. 32, 22-27).

Враги же озлобились тогда до крайности. Хамскому их высокомерию не было никаких пределов. Дерзкие иноплеменники, общеевропейский сброд, интернациональная банда, засевшая тогда в Москве, все откровеннее относилась к русским как к людям второго сорта. Это озлобление врагов послужило тогда причиной их погибели.

Подобное же произошло не только 400, но и 200 лет назад, когда в Москве господствовали галлы со все тем же общеевропейским сбродом. Насытившись чужебесием и хваленой «демократией», русские прильнули к самодержавному строю. За исцелением души народа не замедлила и помощь во внешних делах: «Видите ныне, видите, что это Я, Я – и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей. Я подъемлю к небесам руку Мою и клянусь десницею Моею и говорю: живу Я вовек! Когда изострю сверкающий меч Мой, и рука Моя приимет суд, то отмщу врагам Моим и ненавидящим Меня воздам; упою стрелы Мои кровью, и меч Мой насытится плотью, кровью убитых и пленных, головами начальников врага» (Втор. 32, 39-42).

400 и 200 лет назад сгинули враги Веры и Отечества. Ныне хамство новых поработителей становится все невыносимее. Они кощунствуют в храмах Божиих, они богохульствуют и оскорбляют 24 часа в сутки, уподобляясь никогда не спящим бесам. Они оскверняют святыни, они спиливают образы животворящего Креста – сам вид его ненавистен им, как и бесам. Они без стыда трубят о содомской мерзости. О, несчастные богоборцы! Их теперешнее ожесточение – знамение скорой погибели. Их песни о демократии подобны скрежету зубов из адской бездны. Их злая «свобода» - цепи для боголюбивой души. Они заполонили эфир смрадом своего безумия. Их мыслительные способности настолько атрофировались, что не позволяют сделать ни шагу без указки из Европы или из Америки. Вся их «креативность» исчерпывается, во первых, тупой злобой против русского народа, его Церкви и государственности; во вторых, - самозабвенным лакейством перед Западом.

Они мечтали убить волю русского народа к сопротивлению, но не смогли. Кого почитали уже окончательно поверженным, над кем уже заносили ногу, чтобы растоптать и вдавить в грязь, вдруг встает в полный рост. Ужас русского воскресения застыл в их остекленевших глазах. «Да воскреснет Бог, и да расточатся враги Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его. Яко исчезает дым, да исчезнут. Яко тает воск от лица огня, тако да погибнут бесы от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением». Аминь.

Иерей Сергий Карамышев, специально для «Русской народной линии», Рыбинская епархия