Среди
различных сторон духовной жизни, способствующих
нашему спасению,
святитель
Игнатий (Брянчанинов) большое значение уделял
терпению скорбей и искушений. Наше время не является
временем великих аскетических подвигов. Нам не дано
повторить высоты духовной жизни, явленные святыми
отцами древних времен, но нам дана возможность,
во-первых, покаяния, очищения от своих грехов и,
во-вторых, терпения тех скорбей, которые попускаются
нам Богом.
Не нужно думать, что скорби являются чем-то лишним, они
имеют ключевое значение в самом главном – вечном
спасении души: «Искушения и скорби ниспосылаются
человеку для его пользы: образованная ими душа делается
сильною, честною пред Господом своим. Если она претерпит
всё до конца в уповании на Бога, то невозможно ей лишиться
благ, обещанных Святым Духом, и совершенного освобождения
от страстей»[1].
Скорбь «действует противоположно наслаждению
– а потому противодействует нашему падению,
способствует нашему восстанию».
Приносимая скорбью польза душе состоит в том, что она
«действует противоположно наслаждению – а
потому противодействует нашему падению, способствует
нашему восстанию»[2]. В наслаждении человек, как
правило, не вспоминает о Боге, о вечной жизни,
пребывает в беспечности, скорбь же снимает это
усыпляющее покрывало нечувствия с души, она пробуждает
его душу, способствует горячей молитве к Богу. Поэтому
христианам «попускаются преимущественно пред
телесными подвигами болезни и
другие скорби», от действия их христианин
«по необходимости должен возлагать надежду на
Бога. От усиления надежды на Бога слабее
самонадеянность; с уменьшением самонадеянности
уменьшается самомнение. С ослаблением этих недугов
начинает зарождаться в душе истинное смирение, на
котором основаны правильность и прочность всякого
подвига»[3]. Скорби открывают человеку
его немощь, а это способствует смирению. Поэтому,
претерпевая скорби, душа укрепляется в молитве, в
предании себя воле Божией, от чего ослабевают такие
страсти, как тщеславие и самомнение. Вслед за скорбями
Господь всегда посылает утешение, и это рождает живую
веру в Бога, Который неусыпно печется о спасении
каждого человека.
Значение скорби для души святитель Игнатий видит и в том,
что «всякая скорбь обнаруживает сокровенные страсти
в сердце, приводя их в движение. До скорби человек
представляется сам себе спокойным и мирным – но
когда придет скорбь, тогда восстают и открываются не
веданные им страсти, особливо гнев, печаль, уныние,
гордость, неверие. Существенно нужно и полезно для
подвижника обличение греха, гнездящегося в нем
втайне»[4]. Если человек не увидит
свои страсти, то не сможет их преодолеть, так же как
трудно вылечить болезнь, которую ты в себе не заметил.
Искупитель и Спаситель нужен только для падших и
погибших…
Увидев открытые скорбью внутренние страсти, человек самой
жизнью познает свою немощь, и скорбь
действует как противоядие в нашей поврежденной природе,
она погашает в нас сочувствие к греховному яду страстей,
она искореняет в нас страсть гордости. В этом отношении
святитель Игнатий формулирует очень важное духовное
правило: «Искупитель и Спаситель нужен только для
падших и погибших… Исповедовать самой жизнью свое
падение – значит переносить все скорби земной жизни
как справедливое воздаяние за падение, как естественное,
логичное последствие греховности и постоянно отказываться
от всех наслаждений как несвойственных преступнику и
изгнаннику, прогневавшему Бога, отверженному
Богом»[5]. Этим образом в сердце
входит мир Христов, заключающийся в самоотвержении и
предании себя воле Божией.
Так удивительно скорбь врачует душу человеческую: вначале
открывает ей ее немощи, страсти, приводит к осознанию
своей греховности, научает смиренномудрию и посредством
этой добродетели вводит в благодушное терпение скорбей как
вполне нами заслуженных: в душе уже нет ропота, уныния,
неверия – она утвердилась в Боге, даже радуется
скорбям, она исцелилась от страстей и немощей, когда-то в
ней бывших. Таким образом, скорби исцеляют от пагубных
страстей, приводят к живой вере и смиренномудрию,
способствуют духовному восхождению к Богу.
Если такова польза от скорбей внешних, которые
«внушают сердцу страх Божий
и благоговение к Богу», то «искушения душевные
доставляют более глубокие познания»[6]. Святитель Игнатий
замечает, что искушения, возникающие во время молитвы,
такие как, например, уныние, сон, недоумение,
страхования, служат хорошим признаком в том смысле, что
бесы именно тогда строят козни нашей молитве, когда она
угодна Богу. Искушения необходимы нам, так как
«всякий неискушенный неискусен»[7]. Они доставляют опыт во
внутренней брани, научают, оставив леность, пребывать в
духовном трезвении, постоянно молиться Богу.
Возникающие в уме, сердце и теле греховные мысли,
чувствования и движения опытно открывают нам наше
повреждение. Даже побеждения в невидимой брани бывают
полезны для нас, так как научают нас смирению, а именно
сознание своей немощи есть необходимое условие принятия
молитвы. «Промысл устроил так, чтобы подвижники
Божии не всегда находились в состоянии радости, торжества
и победы. Такое непрестанное состояние могло бы породить в
них лютую гордость: не видя никогда на опыте побеждения
своего в немощи, они возомнили бы, что состояние
непрестанного торжества над грехом принадлежит им самим, а
не дар Божий»[8].
Отдай долг страстям
Святитель Игнатий приводит святоотеческое правило духовной
жизни, заимствованное из наставлений святого Исаака
Сирина: «Отдай долг страстям»[9]. То есть не думай, что ты
сам по себе способен быть бесстрастным. Поражения в
духовной жизни являются естественным выражением нашей
слабой души, а не чем-то чрезвычайным, как будто мы
святы и согрешаем в исключительных случаях. Попуская
нам падения, Господь показывает, кем мы на самом деле
являемся, тем самым Спаситель не дает нам возможности
высоко мечтать о себе. Поэтому «великое дело
– признавать себя достойным искушения и
предаваться воле Божией, когда придет
искушение»[10].
Святитель Игнатий обращает внимание на то, что никогда Бог
не бывает так близок сердцу подвижника, как во время
молитвы его в искушении, когда реально ощущается близость
душевной гибели, когда помощь Божия взыскивается со всей
силой жизни. Ссылаясь на святого Исаака Сирина, святитель
свидетельствует, что «человек до вступления в
искушения молится Богу как чужой Ему, а подвергшись ради
Его искушениям, молится Ему как свой»[11]. Ощутив в искушении все
наклонности и свойства падшего естества, подвижник уже
не даст цены своему «я», освобождается от
прилогов гордости и тщеславия. Отныне он больше
надеется на Бога, нежели на свои силы, всецело вверяет
свой жизненный путь в руки Божии и уготовляет себя в
достойный сосуд и орудие Духа Святого.
Терпеливое несение жизненных скорбей и искушений
оборачивается духовными, благодатными дарами от Бога.
«Тогда необыкновенная духовная сила веры неожиданно
является в сердце; тогда неизреченное духовное утешение
неожиданно является в сердце. Иисус печатлеет ученика,
принявшего избрание, Духом – и земные скорби
соделываются источником наслаждения для раба
Божия»[12].