Рождественское интервью Святейшего Патриарха Кирилла телеканалу «Россия»
— Ваше Святейшество, огромное Вам спасибо затрадиционную ежегодную возможность пообщаться с Вами вРождество.
— Благодарю Вас также за эту возможность.
— В прошлом году Вы отмечали свое 75-летие,общецерковное празднование которого перенесено на весну.Получается так, что Вы были свидетелем сразу несколькихэпох: Вы видели гонения на Церковь в советские времена,затем Вы видели, как все изменилось и преобразилось, и вотсейчас страна развивается дальше, и к нам в дверипостучалось секулярное мышление. Что это? Его сторонникиговорят, что ни государство, ни право ни в коем случае недолжны опираться на христианские, да и вообще нарелигиозные ценности. Снова вызов? И как нам не утратитьнашу христианскую идентичность?
— Несомненно, вызов, хоть и не новый. Начиная сНового времени, этот вызов присутствовал в европейскойкультуре и европейской политической жизни, но Россия быланемножко в стороне, и даже Советский Союз, не побоюсьэтого сказать, оказался в стороне. Хотя идеология былатесно связана с атеизмом, но она была настолькопрямолинейна и настолько зависела от политическогодавления и силы государства, что, несомненно, встречала неподдержку, особенно со стороны людей интеллигентных,мыслящих, а критику и даже отторжение. Атеизм СоветскогоСоюза был напористым, силовым, но он не был настолькоутонченным, чтобы поражать мышление мыслящих людей. Ипотому в Советском Союзе, особенно на излете советскоговремени, сложилась парадоксальная ситуация: мыслящие люди— художественная интеллигенция, писатели, многиеученые — оказались людьми верующими; и эта верасоветской интеллигенции сыграла очень важную роль, в томчисле в тех переменах, которые произошли в нашей стране.Ну, а что касается религиозного фактора в современноммире, особенно в Европе, Америке, то, действительно, новыйвызов — это вызов секуляризма.
Вообще-то под секулярностью всегда понималось отделениеЦеркви от государства. В каком-то смысле, если строгоследовать этому принципу, то для Церкви особого конфликтав этом нет и особой проблемы нет. Ведь мы проповедуемЦарствие Божие, пришедшее в мир, а оно всегда отделено отполитической реальности, потому что Царствие Божие человекможет обретать в своем сердце вне зависимости от того, вкаком обществе он живет и какие силы на него воздействуют.
— Тогда почему сегодня это вызов?
— Сегодня проблема заключается в том, чтосекуляризм, который воспринимался как нейтральность поотношению к религии, характеризуется ярко выраженнойтенденцией, направленной на разрушение религиозного началав жизни людей. Сегодня секуляризм — это не инертныйгаз, это не нейтральность. Это среда, наполненнаясовершенно конкретной идеей, направленной на ликвидациюрелигии, причем не посредством каких-то гонений, а черезформирование культуры, лишенной всяких религиозных корней.Человек, воспитывающийся в этой культуре, автоматическиуходит от религиозной жизни, так что никакое принуждение ине требуется для того, чтобы он утратил свои религиозныекорни. Вот в чем опасность секуляризма. Секуляризм —это не инертный газ, не вакуум, а пространство,наполненное идеями отрицания Бога и борьбы срелигиозностью.
— В наше время вдруг стала популярной темабессмертия. Вообще, она всегда была популярной, но сейчаспрогресс таков, что биотехнологии уже реально отодвигаютстарость, а в последнее время заговорили о том, что новыетехнологии позволят буквально скопировать личностьчеловека в компьютер, а в будущем придать кому-то другомувсе характеристики этой личности. Насколько это беспокоит(или не беспокоит) Церковь?
— Вы знаете, диавол все переворачивает с ног наголову. В слове Божием — в Евангелии, да и в ВетхомЗавете, в книге Премудрости Соломона, — сказано, чточеловек создан для нетления (см. Прем. 2:23), то есть длябессмертия. Это замысел Божий. Господь сотворил человека сбессмертной душой, то есть бессмертие присутствует вприроде человека. Но речь идет о бессмертии человеческогодуха, о бессмертии человеческой души, а желание сделатьбессмертным человеческое тело, конечно, отрицаетбессмертие души. Зачем стремиться к бессмертию тела, еслибессмертна твоя душа? Но поелику никакой души несуществует и за гробом ничего не существует, давайтесделаем бессмертным человеческое тело! Пустая затея. Да,можно продлить человеческую жизнь, современная медицинаработает над этим, и дай Бог, чтобы продолжительностьжизни увеличилась. Но не вложен Богом потенциал бессмертияв это тело. Не все мы умрем, но все изменимся, как говоритСлово Божие, в мгновение ока, при последней трубе, ибоангел вострубит, когда настанет конец истории, и мертвыевоскреснут и будут живыми (см. 1 Кор. 15:51-52). То естьлюди, достигнув конца истории, обретут новые телеса— таково откровение слова Божия. Поэтому полагаю,что не нужно тратить слишком много сил и энергии для того,чтобы добиться бессмертия человека в том теле, в которомон существует в течение своей земной жизни. Все этипопытки обречены на провал или приведут к каким-то оченьопасным последствиям для полноты человеческой жизни.
— Позвольте, продолжу тему современныхтенденций, которые вызывают вопросы, — интересно,как на все это смотрит Церковь. Семейный кризис поначалуказался проблемой там, на Западе, где не хотели жениться,не хотели заводить детей. Но вдруг мы видим, что и у насто же самое. Люди встречаются, а жениться не хотят.Создали семью, но рожать не хотят. А в последнее времявдруг заговорили о том, что человечество на порогесоздания искусственной утробы, которая избавит женщин отболей при деторождении, снимет демографические проблемы итак далее. Не знаю, как это для Вас прозвучит, но можем лимы представить такой мир, где женщины вдруг перестанутрожать?
— Если это произойдет — сохрани Бог! —то мир, человек, человеческая личность потеряют своеосновное измерение. Ведь что такое тайна рождения? Преждевсего, это тайна любви, когда любовь двух людей,соединившихся, как говорит слово Божие, в одно тело и однудушу, становится источником жизни. Это Божий замысел, ивокруг него сформирован огромный пласт человеческойкультуры, литературы, изобразительного искусства, поэзии.Все вокруг этой тайны человеческой любви, котораяразрешается появлением новой человеческой жизни. И что,заменить все это механизмом, машиной? Если подобноекогда-нибудь произойдет, то это будет означать конецчеловека как человека разумного, это будет означать, вкаком-то смысле, конец человеческой цивилизации, потомучто тем самым через человека совершится дьявольскоепокушение на Божественную власть. Думаю, это несовместимос силой Божией и с Божиим замыслом о человеке; и еслитакое произойдет, то это будет означать продвижение кконцу человеческой истории. Да сохранит нас Господь отприближения этой страшной перспективы!
— Соглашусь на все сто процентов. Еслипродолжать дальше семейную тему, то еще один вопрос— это проблема отцов и детей. Вообще разрывпоколений ощущался всегда, но сейчас он какой-тоцивилизационный. В руках у детей смартфоны — этовообще отдельная вселенная, где они общаются на зачастуюнепонятном для родителей языке; а если нет семейногоединства, то нет единства и в обществе. А если в общественет единства, то нет гармонии между обществом игосударством, и дальше дисгармония по всем статьям. Как еепреодолеть? Может ли Церковь предложить какой-то рецепт,который позволил бы прийти, в первую очередь, к семейномуединству как основе основ?
— Хотел бы начать, может быть, с того, что не вполной мере соответствует Вашему вопросу. Конфликтпоколений, который, собственно, и является нервом всейэтой проблемы, был всегда, и каком-то смысле мы все черезнего прошли. Но главное, чтобы этот конфликт не переходилразумные границы, не превращался в радикальную борьбуодного поколения с другим.
Вот и я прошел через этот конфликт. Я родился и жил вблагочестивой семье, где царили любовь, взаимнаяподдержка, но в 15 лет я пришел к родителям и сказал: яхочу уйти из семьи. Вы можете себе представить?
— Нет.
— Благополучная семья священника, мальчик, которыйхорошо учился в школе, который был достаточно послушным иникогда не имел никаких конфликтов со своими родителями.Но я сказал: я хочу уйти, хочу начать самостоятельнуюжизнь. Мне было 15 лет. Мама, конечно, в слезы, папа внедоумении, но отрок напористо продвигал свою идею. Итогда родители приняли удивительное решение — онипоехали в Псково-Печерский монастырь. Там былзамечательный старец Афиноген, и они решили спросить устарца, как им поступить. Я уже об этом где-торассказывал, но повторю в контексте нашей беседы. Пришли кстарцу, изложили ситуацию. Он сказал: не могу вам сейчасничего ответить, приходите дня через два. Они пришли,старец их встретил, радостный и спокойный, и сказал: какэтот мальчик вам говорит, так и поступайте. Мама в слезы,а папа сказал: нет, мы же сами попросили у старца совета,и мы сделаем так, как он сказал.
— И Вы ушли из дома?
— И я ушел из дома и поступил на работу вленинградскую комплексную геологическую экспедицию. Япродолжал учебу в вечерней школе, но стал взрослымчеловеком, жил на свою зарплату и ни одной копейки не брализ семьи. А зарплата была такая, что мой бюджет составлялрубль в день. Это было достаточно трудно, но я сознательнопроходил через эти трудности, потому что мне хотелосьприобрести жизненный опыт. К чему я все это рассказываю? Ктому, что стремление молодого человека статьсамостоятельным — это естественно; важно лишь, чтобыоно не сопровождалось конфликтом с родителями. Важно,чтобы семья даже для такого подростка, становящегосявзрослым, оставалась местом любви, взаимопонимания,взаимной помощи. Непременно нужно сохранять связь сродителями. Нужно с пониманием относиться к желаниюмолодых людей жить самостоятельно. Ни в коем случаеподростковое стремление к самостоятельности не должноразрушать любовь в семье.
Теперь что касается всех этих молодежных увлечений. Вызнаете, у святых отцов есть слова, которые находятоснование в Священном Писании: все возможно, но не всеполезно (см. 1 Кор. 6:12). Все человеку может бытьдоступно, но не все полезно из того, что доступно.Конечно, умение выбирать из возможного и доступногополезное и нужное приходит с жизненным опытом. Когдамолодые люди полностью отказываются от советов родителей,они вступают на тропу большого риска, потому что опыта ещене хватает, а проблемы, с которыми сталкивается молодойчеловек, могут быть очень опасными для его дальнейшейжизни. Поэтому любовь и согласие в семье, взаимодействие ивзаимопонимание между поколениями — это очень важныйфактор сохранения того, что Церковь называет Традицией сбольшой буквы, то есть передачей ценностей.
— Поправьте меня, если я неправ, но,по-моему, примерно полтора века назад считалось, что дляверы в Бога не надо никакого образования: верьте иоставайтесь ничему не обученными. Сегодня учителя вдругстали жаловаться на то, что дети отказываются приниматьбазовые знания. Все эти новые моды: я буду блогером илиеще кем-то, для этого мне не нужна химия, не нужны физикаи астрономия, и литература не нужна… Как Церковьсегодня смотрит на это? Для того чтобы верить, человекусегодня нужно образование, или оно необязательно?
— Верить может любой человек, с образованием и безобразования, потому что вера — это Божий дар, и онраспространяется на всех. Другой разговор, что человек,обретая знания, иногда впадает в искушение, будто он такмного знает, что Бог ему уже не нужен. Это искушениесопровождает жизнь современной цивилизации. Мы всё знаем!Мы летаем Бог знает куда; мы создали столько всего и ещечто-то создадим!
На своем жизненном пути я встречался со многимизамечательными людьми. Вспоминаю академика НатальюПетровну Бехтереву — замечательный нейрофизиолог,умнейшая женщина. Когда я был ректором Ленинградскойдуховной академии, мы с ней подружились: она меняпосещала, я ее навещал, мы общались. Она была женщинаочень умная, способная отстаивать свои убеждения и иногдарезкая в своих заявлениях. Так вот, она связываларелигиозную веру с умом: в ее понимании умный человек неможет быть неверующим. То есть, если человек обладаетспособностью проникать в существо проблем, то он не можетне задать себе вопрос о том, откуда же все это. Перевестивсе в примитивную идею некой эволюции, которая изкосмической песчинки вырастила разумного человека, —что может быть более фантастическим? А ведь люди сейчас вэто верят. Они отрицают, что по воле некой великой Силыпроизошел весь этот генезис вселенной и человека. Верят вто, что все произошло само, неким эволюционным путем, отпесчинки до человека разумного. Значит, и там, и там— вера, но, с моей точки зрения, религиозная вера— более логичная, более разумная.
Однако по мере развития науки, техники, технологий человекстановится все сильнее и сильнее, и на этом фоне он всеменьше и меньше нуждается в Боге. Думаю, именно в этомосновная причина отхода от религии многих современныхлюдей. Крестьянин нуждался в Боге — надо быломолиться, чтобы погода была соответствующая, чтобы непогиб урожай, чтобы дети были здоровы, когда медицина небыла на должном уровне. Человек постоянно обращался кБогу, сознавая свою ограниченность, неспособность повлиятьна окружающую среду. Сегодня у человека появляется всебольше и больше возможностей влиять на среду, и потому улюдей неразумных, если следовать логике академикаБехтеревой, появляется мысль, что Бога и вовсе нет.Глубочайшее заблуждение! Диавол аплодирует, но все этосовершенно не означает, что его аплодисменты — кнашей славе. Без Бога человек жить не может, потому что Он— Творец жизни, Промыслитель нашего бытия. И дайБог, чтобы человечество, опираясь на развитие науки,техники, технологий, все больше и больше осознавалоприсутствие Божественного начала в жизни — личнойжизни и жизни всего космоса.
— Ваше Святейшество, как Вы считаете,насколько время, которое прошло с начала пандемии,изменило людей? Помните, какой был страх? Можете ли Высудить по пастве, в состоянии ли человек избавиться отстраха, обращаясь к Богу?
— Конечно, вера освобождает человека от страховвообще. У верующего человека совершенно другая жизненнаяперспектива, иное сознание. Он верит в Царствие Божие, онверит в Божественную справедливость, он верит вБожественную любовь. Поэтому религиозный человек, конечно,вооружен и защищен. В этом смысле, я думаю, искренневерующий человек защищен и от тех страхов, о которых мысейчас говорим.
— Ваше Святейшество, прошел еще один год,который совершенно не улучшил наши отношения между Россиейи Западом. Нас продолжают обвинять в какой-тонесуществующей агрессии, рисуют из нас непонятно какоегосударство, совершенно не интересуясь о том, как на самомделе выглядит Россия. Мы будем праздновать Рождество— наверное, единственный наш праздник, которыйуказывает на наши общие христианские корни с европейской ив целом западной цивилизацией. Как Вы думаете, сможет лиэто быть для нас какой-то точкой опоры, с которой начнетсядвижение вспять в наших отношениях?
— Дай Бог, чтобы было так. Но, к сожалению,секуляризация наблюдается во многих западных странах. Всвое время это слово обозначало создание некоегосвободного общественного пространства, в котором любыемировоззрения могут уживаться и ни одно из них не являетсягосподствующим. Создание некоего вакуума, в котором могутприсутствовать все. Но сегодня секуляризированный западныймир потерял все эти характеристики. Он абсолютно ненейтральный в идейном плане, целый ряд убеждений ивзглядов считаются неприемлемыми для общества. И у меняесть большое опасение, что в какой-то момент и религиозныевзгляды, и вытекающие из этих религиозных взглядов моделиповедения также могут стать неприемлемыми.
Конечно, если говорить об отношениях между Востоком иЗападом, то все мы заинтересованы в том, чтобы сохранялсямир. Чтобы грозные, разрушительные вооружения, которыеесть в наличии и там, и там, никогда не были приведены вдействие, потому что сегодня война может означатьпрактически конец человеческой истории. Когда смотришьтелевизионные передачи, слушаешь радио, порой удивляешьсяблизорукой позиции некоторых политиков на Западе, которые,к сожалению, считают, что сегодня Россию можно победитьсилой, заставить, принудить и так далее. По милости Божиейвсе эти заявления не реализуются на практике, и не дайБог, чтобы они привели к конкретным политическим шагам,ведь наличие ядерного оружия может привести сегодня кглобальной трагедии. Поэтому Церковь постоянно выступаетза мир, но не просто за мир, мол, «давайте, ребята,жить дружно», а за мир и справедливость. Потому чтоне может быть подлинного мира без справедливости, а этобольшой вызов — для всех нас и особенно длясовременной западной цивилизации.
— Это правда. Если продолжить тему мира, ноуже межцерковного, разрешите, спрошу Вас о событии,довольно резонансном, которое произошло в Иерусалиме.Патриарх Феофил III выступал перед общественностью сбалкона гостиницы, которую хотят отобрать радикальныееврейские организации, и говорил о том, что надо сохранятьне только церковные здания, которые находятся напаломнических путях, но и само присутствие христиан в техместах, где христианство, собственно, и зарождалось. Послеэтого главы нескольких христианских церквей в Иерусалимесделали общее заявление, указав на нападения насвященнослужителей, на оскорбления, на осквернение нашиххрамов и т.д. О том, что сейчас вообще стоит вопрос: абыть ли христианам на месте зарождения христианства?Правда ли, что эта проблема уже стоит ребром? И как Выотноситесь к таким известиям?
— Это радикализм. Радикализм присутствует в этойсреде, радикализм присутствует и в других религиозныхобщинах, а всякий радикализм, который искусственноподпитывается религиозной идеей, конечно, очень опасен. Оночень опасен, потому что религиозные войны — это то,от чего человечество страдало веками. Но посколькухристианство действительно религия мира и самая главнаязаповедь — возлюби Господа Бога твоего и ближнеготвоего, как самого себя (см. Мк. 12:30-31), — тохристианская идея не может сопровождаться никакимрадикализмом. Мы надеемся на принятие нашей проповеди безвсякого принуждения теми, к кому эта проповедь обращается,и потому озабоченность Блаженнейшего Патриарха нам оченьблизка. Мы знаем всю эту историю и вообще знаем отрудностях, с которыми сталкивается Иерусалимская Церковь.Мы солидарны с Блаженнейшим, мы его поддерживаем и будем,конечно, выступать в защиту Иерусалимского Патриархата, втом числе за сохранение принадлежащей ему собственности.
Должен сказать, что проявления радикализма и фанатизма вмежрелигиозных отношениях очень опасны, и это касается нетолько Святой земли, но и других регионов мира. ПоэтомуРусская Православная Церковь всегда выступает за диалог, втом числе за диалог с представителями других религий,чтобы искать общие позиции и стремиться выработать общийподход к тому, что сейчас происходит в мире и вмежрелигиозных отношениях. Мы придаем этой работе большоезначение.
— Ваше Святейшество, заключительный вопрос.Мы каждый год празднуем Рождество — очень красивый,замечательный праздник. Но многим часто кажется, чтоРождество в том и заключается, что это череда привычных,очень красивых по форме действий, обрядов, мероприятий.Как сделать так, чтобы эта череда событий, пусть дажеочень красивых по форме, не заменила нам живуюверу?
— Надо, чтобы череда этих событий укрепляла веру.
— А как?
— Надо, чтобы люди, входя в атмосферу Рождества,наслаждаясь этой атмосферой, все-таки задавали себе вопросо самом главном: а что для меня сегодня значит Христос? Онпришел, Он родился — все это овеяно такимизамечательными фольклорными, культурными традициями; новедь на самом деле с приходом Христа произошлаколоссальная, глобальная мировоззренческая революция.Никто ранее не говорил того, что Он сказал. Ондействительно открыл нам путь к человеческому счастью. Да,все эти заповеди на первый взгляд кажутся трудными. Норазве не является трудным, допустим, построение добрыхотношений в семье? Счастья без преодоления трудностей бытьне может. Ну, а исполнение заповедей, по сути, не являетсятрудностью, потому что, если человек их осуществляет, онвходит в реальность, которую мы называем простымчеловеческим словом «счастье».
Дай Бог, чтобы у современных людей чисто религиозноепонятие Рождества Христова связывалось, во-первых, с ихверой и, во-вторых, с пониманием того, что через веру,через близость к Богу, человек обретает полноту жизни, азначит, счастье. Вот я всем бы и хотел пожелать именнотакого счастья.
— Ваше Святейшество, спасибо Вам огромное заинтервью, и с праздником Вас.
