"Вести в субботу" поговорили с министром культуры России Владимиром Мединским.
- Владимир Ростиславович, какой сегодня день Вы отмечаете?
- День российско-советской армии.
- Это очень правильное уточнение. Сегодня коммунисты проводили съезд. Для них это — день Рабоче-крестьянской Красной Армии, которая победила Белую гвардию.
- Там есть исторические нюансы.
- Для кого-то майский день Святого Георгия — истинный день российского воинства.
- У нас история одна. Я бы не стал так разделять, а то у нас получится, как будто и армий было несколько. У красных и белых и даже зеленых — у них у всех была своя Россия.
- Как писать единый учебник по истории при таком огромном количестве интерпретаций событий? Вы же являетесь автором концепции по созданию такого учебника.
- Речь идет не о едином учебнике истории. Он не должен быть один. Сейчас в стране порядка 110 учебников истории, которые рекомендованы Министерством образования. Даже если их разбить по разным классам, все равно получается на каждый поток 10-15 или 20 учебников. В этом тяжело разобраться. Особенно в региональных пособиях и региональных поправках к учебнику истории. Я считаю, что должно быть две линейки учебников: глубоко научных, продуманных, отрецензированных учебников, и упрощенная для средней школы. И линейка учебников для детей, которые учатся в школах с углубленным преподаванием гуманитарных наук в школе.
- Приведем примеры. Простой учебник: "Александр Невский победил в Ледовом побоище". Сложный учебник: "Александр Невский выстроил комплексные отношения с Ордой, благодаря чему был гением политического желания". Так ли эта разница будет выглядеть?
- Да. В первом учебнике — об Александре Невском, Невской битве, Ледовом побоище — на 3 страницы. А во втором – 10 страниц. И там глубже раскрываются все эти исторические моменты, факторы.
- Когда такой учебник можно будет прочитать?
- Ломать ведь легче, чем строить. Поэтому сейчас надо разбираться с большим количеством выпущенных учебников. На этой неделе мы обсуждали эту идею с министром образования Дмитрием Ливановым, и он ее поддерживает. Нужно будет сформировать рабочую группу по разработке концепции этого нового учебника истории. И включить туда и представителей Минобразования, и ученых, и историков. Возможно, и деятелей культуры. Я думаю, к осени эта рабочая группа вполне может прийти к какому-то решению.
- На характер человека влияет кино. Идея о повышении НДС на иностранные фильмы обсуждалась в Думе на этой неделе. Как вы к ней относитесь?
- Речь идет не о повышении НДС. А речь идет об отмене льготы, которыми пользуются кинокомпании в отношении иностранных фильмов. То есть, для российских фильмов эта льгота сохраняется. А для иностранных кинопрокатчиков она упраздняется.
- А для каких российских фильмов упраздняется? Ну, хорошо, стали менее доступными по цене — наверняка же на билетах отразится. Иностранные, голливудские фильмы. Ну, что мы будем смотреть? Как это называлось — "Гитлер капут" и "Золотые яйца"? Что-то в этом роде. Не так много хорошего-то сейчас в отечественном кинематографе, чтобы его защищать. Как вы собираетесь доброе и прекрасное-то растить в этом сегменте?
- Вы знаете, на самом деле много хороших фильмов снимается отечественных. Беда в том, что они не всегда доходят до широкого экрана и очень часто вытесняются, по объективным причинам они вытесняются голливудской продукцией. Она заходит большими пакетами, большими деньгами, большими инвестициями в рекламу. Хотя есть приятное исключение — например, в январе впервые за долгое время первое место в прокате занял российский фильм. Скажу даже — мультфильм, "Три богатыря".
- А серьезно, они опередили всех?
- Он обошел даже "Хоббита".
- Как вы стараетесь стимулировать? Вот вы сейчас предложили ведь целый пакет стимулов — а как он будет работать?
- Большой набор мер. Мы только на прошлой неделе объявили, кстати, конкурсы на получение господдержки для кинопроизводителей. Мы будем поддерживать авторское кино, будем поддерживать мультфильмы, будем поддерживать социально значимое кино. И будем поддерживать коммерческие фильмы — для этого сохраняется большой потенциал и довольно приличные деньги у Фонда кино. Качество должно обязательно выиграть. И вообще, главная задача министерства в данном случае — не заниматься сценариями. Понимаете, я сценарий не читаю, как Вы понимаете. А главная задача — это создать условия для успешного развития киноиндустрии как отрасли.
- Еще о стыке бизнеса и культуры. Я рискую сейчас вызвать гнев большого количества людей, сказав, что я, честно сказать, не понимаю всего сыра-бора, который возник вокруг темы Кижей.
- В Кижах были?
- Был. Это было ужасно. Я с родителями туда ездил. Там невозможно было выйти на берег. Это было в советские времена. Глядя на это глазами человека, который, в общем, поездил и по стране, и по миру, мне бы хотелось видеть на соседнем острове — я подчеркиваю, на соседнем — приличный причал, приличную гостиницу. Я не вижу ничего ужасного в этом. Критику концепта о том, что вообще-то было бы неплохо иметь причал и приличную гостиницу поблизости от этого замечательного храма-корпуса, я не понимаю.
- Вы знаете, самое забавное, что бывший директор этого замечательного музея под открытым небом, который карелы называют Кижи, предлагала то же самое. Предлагала развитие туристической инфраструктуры и даже делала официальное обращение на эту тему, весьма разумное. Сейчас в Кижи приезжают чуть более ста тысяч человек в год, притом, что в советские годы было более трехсот. Поэтому говорить о каком-то там разрушении природного парка просто смешно. Мы специально расширили охранную зону в прошлом году в несколько раз. Так, для понимания: сам остров Кижи целиком — это примерно 200 гектаров. А территория охранной зоны, где ничего нельзя строить — без сверхособых разрешений гвоздь воткнуть нельзя — 10 тысяч гектар. То есть, в 50 раз больше. Понимаете, мне обидно. Я считаю, что это жемчужины зодчества, и, самое главное, там, в Кижах, есть потрясающая история русского духа. Там жили свободные люди. Там никогда не было крепостного права. Они все делали своими руками. Эти церкви — Преображенский храм построен на взносы крестьян. Там не было государственного финансирования, и РПЦ не помогала. Просто люди чувствовали тягу к прекрасному. Нанимали плотников, вместе рисовали проект, утверждали его, общиной сбрасывались. Мы просто хотим, чтобы не было русского человека, который за свою жизнь там не побывал. Чтобы семьи могли приезжать и на соседнем острове где-то останавливаться на выходные. Показывать это своим детям. Сейчас посещение Кижей — это, знаете, занятие для богатых. Потому что туда навигация открыта 3-4 месяца в году, а остальное время — пожалуйста, закажите частный вертолет или судно на воздушной подушке. Это неправильно. Вот это неправильное отношение к нашему национальному достоянию.
- Последнее, пожалуй, что успеваем обсудить в нашем все-таки достаточно ограниченном эфире — это развивавшаяся в том числе на этой неделе история вокруг библиотеки Шнеерсона. Давайте так — я изображу, что ничего не знаю, и задам такой вопрос: а зачем в России книги, написанные на мало кому понятном древнееврейском языке? Может, проще отдать это американской общине?
- На самом деле, если говорить серьезно, то библиотека Шнеерсона имеет абсолютно жесткие правовые основания для нахождения в России. Большая ее часть была национализирована в свое время декретами Совнаркома в 20-е годы. Меньшая часть этой коллекции была перевезена в Россию в качестве трофеев после Второй мировой войны. Если мы — вообще, в принципе — отдадим то, что было национализировано в 20-е годы в соответствии с законами, кому-то — то мы действительно вскроем ящик Пандоры. Потому что тогда тут же заявят [претензии] на то, что хранится в Эрмитаже. У нас найдутся наследники. У нас — это будет проблема для Британского музея.
- Она, кстати, периодически возникает у Британского музея, Греции, Египта. И они стоят скалой неприступной в этом вопросе.
- Для Лувра, понимаете. Вот сейчас мы начнем сфинксов перевозить, стелы демонтировать из центра Парижа. Это требование — абсурдно. В этом отношении предложение президента переместить библиотеку Шнеерсона из такого полузакрытого режима хранения в РГБ в открытый режим хранения в Центре толерантности на улице Образцова, где, действительно, все верующие могут прийти, в любое время познакомиться с библиотекой. Там часть текстов носит такой религиозно-сакральный характер, там надо подумать, поразмышлять, помолиться. И наши хасиды, и американские, и израильские — да какие угодно. Это был бы широкий шаг навстречу. Потому что у нас заморожены культурные обмены из-за этого нелепого судебного процесса. И страдает кто? Страдают американцы, которые не могут увидеть у себя сокровища Пушкинского музея, сокровища Эрмитажа.
- Просто потому, что опасаются, что если повезут, скажем, из Третьяковки туда, то это под арест попадет?
- На них будет наложен арест.
- И наоборот?
- А все обмены строятся по встречному принципу. Соответственно, если мы не можем вывезти наши картины и музейные ценности, то и они тоже, соответственно, ограничивают свою выставочную деятельность.
- Спасибо! Владимир Мединский, министр культуры был гостем нашей студии.
