«На всех дорогах бродят шайки грабителей и мародеров французской армии, часто даже под предводительством офицеров. Они весьма дурно одеты, имеют весьма худых лошадей, и если их атакуют решительно, то они почти не защищаются. Сего дня послал я отряд, состоящий всего из 15 казаков, под командою сотника Перикова для наблюдения за корпусом генерала Пино. Так он сорвал несколько вражеских пикетов, и выгнал неприятеля из города Поречье, взяв при этом 105 человек в плен. При сем случае у наших ранено было только два мужика из обозных извозчиков. В найденных у пленного адъютанта генерала Пино бумагах с удовольствием усмотрел я, что неприятель полагает, будто мой корпус составлен из 5000 тысяч человек, хотя у меня под началом только тысяча триста".
Что здесь примечательно. Во-первых, сам по себе корпус генерала Винцингероде, действующий в тылу у французов в середине августа – это же, по сути, первый партизанский отряд. Предтеча тех эскадронов гусар летучих, которые будут преследовать великую армию Наполеона во время ее отступления из Москвы. А эта – партизанская составляющая – и есть та самая особенность, отличающая Отечественную войну 1812 года от всех прочих. И уже в этом рапорте обозначены главные приметы этой партизанской войны.
Тот непреложный факт, что Наполеон, продвигаясь вглубь России, опирался на пустоту. Разложение в тыловых французских частях – это примета не только осени и зимы, а всего похода. Кроме того, во-вторых, весьма любопытен портрет одного из первых партизанских генералов. Барон Фердинанд Федорович Винцингероде. Он в некотором роде профессиональный партизан. Начинал службу во французской армии, затем перешел на русскую военную службу. Участвовал в итальянском походе Суворова. Потом поступил на службу австрийскому императору, дослужился до чина фельдмаршал-лейтенанта. Когда Наполеон двинулся на Россию, Винцингероде, по собственным словам, ненавидя узурпатора всей душою и желая повсюду с ним сражаться, вернулся на русскую службу. Принял чин генерал-лейтенанта, кстати, заметно меньший, чем тот, что у него был в австрийской армии и возглавил мобильный кавалерийский корпус. После сдачи Москвы Наполеону. Винцингероде в октябре 1812 года на свой страх и риск отправился парламентером в неприятельский стан, надеясь уговорить французских генералов к сдаче. Был схвачен, арестован и приговорен Наполеоном к повешению как изменник и предатель. Впрочем, казнь была заменена отправкой под конвоем во Францию. Но по дороге партизанский отряд полковника Чернышева отбил генерала Винцингероде у французов. И тот с почетом вернулся в ряды русской армии.
Замечательный пост Андрея Светенко на ВЕСТИFM хочу дополнить несколькими мыслями по поводу тех далеких, страшных и героических событий.
На днях отметили 200-летние Бородинского сражения, выступал Путин, говорил в общем правильно, инсценировали пальбу и штыковой бой…
Ту далекую войну ныне большинство людей в России воспринимают с изрядной долей романтизма – таков уже человек. Если сражение, то непременно гусарская рубка на горячих конях со взятием пленных, если бивак, то обязательно с шампанским и гитарой, эполетами и изысканными дамами… Словом, война благородная, и в ней представления о противнике тоже благородные – мол, учтивые и галантные французские офицеры, бравшие под козырек и угощавшие русских красавиц изысканным бургундским, пели им оды на языке любви и т.д. В России сейчас огромное число людей и историков, в первую очередь, записалось в некие наднациональные наполеоновские организации-сообщества, где практикуется культ Наполеона. История ими преподается отнюдь не с позиций и интересов России. А ведь 200 лет назад всё было далеко не так…
Вторжение наполеоновских полчищ уместно сравнить с нашествием Гитлера. Бесноватый фюрер опередил амбициозного корсиканца на два дня – Бонапарт перешел Неман 24 июля, долго любуясь телом убитого русского егеря, сдерживавшего роты французов снайперским огнем. Его убить смогли, только подкатив пушку…
Для подавляющего большинства русских вторжение Наполеона, который повел за собой весь сброд Европы, означало Конец Света. Этот император ассоциировался, например, у крестьянства (христианства) с антихристом. И тому есть причины. Многоликое французское воинство сразу же на территории России показало свою сволочную сатанинскую натуру, принявшись грабить, убивать и насиловать. Французы вели себя в нашей стране хуже фашистов, поскольку гитлеровцы, по крайней мере, на первых порах, получили указание не запрещать служение в Храмах Божьих, открывали церкви, закрытые Советской властью и не преследовали священников. А Наполеон – искусный артиллерист – с первых часов вторжения дал понять, что сбивать православные кресты с храмов куполов церквей есть показатель воинского мастерства. Как волки, французы принялись грабить церковную утварь, осквернять православные святыни. Иконы Спасителя, Богоматери и православных святых вызывали неописуемую ярость у сих представителей Франции, потому их сжигали в кострах, рубили шашками, стреляли в них из ружей. В монастырях и храмах устраивали конюшни, нужники. Изнасиловать православную монашку у этих нелюдей тоже почиталось за доблесть. Поголовную ненависть русских женщин вызвала склонность французских вояк к половым извращениям. Занимая русские деревни, гренадеры и егеря Наполеона требовали оральных ласк от крестьянок, убивали и калечили их в случае отказа. Поэтому население и стало массово уходить в леса, от коллекционеров эти "подвигов". Хвастаясь такими «победами» в Европе, французы думали, что и в России будет масса утех. А у русских только за несколько месяцев в партизаны подалось около 300 тысяч человек, и Василис Кожиных был далеко не десяток. Не случайно, 98 % всей этой развратной европейской сволочи не перешло Березину, убегая от народного гнева из России следующей зимой. А пока они были королями… Упивался и сам Наполеон.
Крестьянские хозяйства, как впрочем, и барские усадьбы подвергались тотальному разорению. Изымались все продукты, без жалости и резона захватчиками резался скот. Зачастую, скотину закалывали оптом потехи ради, забирая на прокорм себе одну-две телячьи туши из сотен. Крестьянам не оставляли зерна. Русские мужики и женщины ответили на наполеоновский террор достойно – покидая и поджигая села и деревни, пряча нехитрое добро и создавая стихийные партизанские отряды. Вооруженные исключительно холодным оружием – переделанными из крестьянских орудий труда «ошарашниками» и «окочурниками» батальоны русских мужиков нападали на алчных французских мародеров, отбивали награбленное и вершили самосуд, а если говорить точнее, Божий суд в отношении захватчиков, при этом не демонстрируя кровожадности. Так эти отряды обзаводились огнестрельным оружием, пушками, военной амуницией и снаряжением, вступали в соприкосновение с отрядами русской армии, посланными на разорение коммуникаций противника. Поднялась дубина народной войны, против которой Наполеон оказался маленьким кривоногим скулящим щенком.
На Поклонной горе ему не поднесли ключей, и в сатанинской злобе он поклялся взорвать Московский Кремль с его палатами и соборами, с усыпальницей московских князей, царей и патриархов. Но Господь поругаем не бывает. Взрыва не произошло по необъяснимым смертному человеку причинам – пороховые заряды были заложены в стенах и зданиях Кремля и даже подносились зажженные фитили…
Русские собрались с силами, устроив охоту на безжалостного, циничного и развращенного врага, разбили эту пятнистую армию Содома, погнав ее на Запад, освободив Европу и взяв Париж, где Русского Царя встречали как освободителя, что на самом деле так и было.
А поклонникам Бонапарта в России можно лишь посоветовать одуматься. Изучая историю своей страны, нужно не играть в масонские игры, не поддаваться мерзости, особенно заграничной, ведь и своей хватает с избытком. К чему нам «черти чужого бога»?
По материалам Роспатриот
