Много десятилетий участвую в делах по лишению родительских прав людей, пренебрегающих обязанностями родителей. Статистически таких родителей, в расчете на число семей, всегда было немного.

Лет тридцать-сорок тому назад типичным поводом для изъятия ребенка был тяжелый алкоголизм родителей, голод и отсутствие условий, когда все пропивалось, а детей подкармливали и одевали сердобольные соседи.

Последнее полтора десятилетия лишение родительских прав, в основном, происходит по более прозаичным мотивам: неплатежи алиментов полгода и дольше, непосещение ребенком школы, неучастие в его воспитании и др. Эти причины, как правило, действуют на фоне бракоразводной ситуации или уже распавшегося брака.

Наша социальная практика всегда крайне осторожна была к вмешательству в действующую семью. Какие бы проблемы внутри нее не возникали, факт существования социально нормальной ячейки общества был ограничителем для воздействия правовыми методами.

И, надо сказать, что еще работали неправовые регуляторы. Это авторитет старших поколений, родственников, влияние трудовых коллективов, соседей, иных социальных значимых связей. То есть мир еще балансировал на чаше весов между моралью, как правилами живых отношений, и правом, как инструментом жесткого контроля писаных норм.

Общество издревле, создавая право, опиралось на мораль и ее источник –религию, и эти явления как-то уравновешивали силы человека, сохраняя его традиционный социальный облик. Три кита, на которых держится мир – это мораль, порядок и труд. Синтетическое мышление древних, вероятно, это также имело в виду, создавая известные мифы о мироздании.

Очевидно, что правопорядок развивается динамичнее неподвижной морали, давит своей динамикой и массой. Отношения людей все сложнее, возникают новые виды труда, новые виды имущества, новые отношения, новые способы их организации и так далее, и тому подобное. Это требует порядка и право здесь «на коне». Праву человек вынужден уделять все больше времени: учить в детском саду, школе, на курсах, в вузах, а также самостоятельно, опытно. Иначе не сможешь жить нормально. Все меньше времени остается для обновления сознания молитвой или просто сохранения себя беседой о вечном.

Мораль уходит из быта вслед за религией. Одновременно быт наполняется правовыми нормами расходов энергии, воды, силы шума, времени действий, последовательности движений, определением долей в имуществе, числом и регулярностью половых актов в брачных договорах, порядком общения с детьми при раздельном проживании родителей …. всего не перечесть.

Стоит ли удивляться, что Конституция, упоминание о которой в судах еще несколько лет назад вызывало смех теток в мантиях, все более активно вмешивается в нашу жизнь, в том числе и реализацией международных договоров, преимущество которых перед национальным законодательством в ней прописано. Уже «плывет» по волнам международных стандартов национальное право, приняв в первом слушании Госдумы закон о социальном патронате.

Это объективные процессы.

Хотим мы или нет, но кит труда давно превратился в монстра капитала – как эквивалента труда накопленного. Во власти России всегда преимущественно были люди от народа, представляющие реальный труд или близкие к нему даже в лице феодалов-землевладельцев. Сейчас, во власти люди представляющие деньги (банки). И от этого никуда не деться. Цивилизации, накапливая богатства, сохраняют их в деньгах. Накопленные деньги являются силой. Но законы этой силы беспощадны. Они требуют снижения расходов любыми путями. И требуют прибыли любыми средствами. Еще классик говорил, что нет такого преступления, которого бы не совершил капиталист за прибыль в тысячу процентов.

Пока общество еще сохраняет сдерживающий потенциал морали. Пока…, потому что не счерпаны еще ресурсы роста прибыли от переработки минерального и иного сырья. Но рано или поздно, деньги распорядятся и людьми, как производителями прибыльного товара – детей. В предыдущем тексте я писал: «Человек еще не родился, но зная его генофонд через родителей, так как биологическая информация в виде анализов отбирается в обязательном порядке, он уже попадает в реестр на изъятие с последующим усыновлением или трансплантацией. Заказчикам будут предъявляться, и уже так происходит, генетический расклад с толкованиями всех возможных тенденций развития будущего ребенка. На Западе генетический потенциал у детей чрезвычайно слабый. Это означает вымирание популяции. У многих азиатов те же проблемы. К тому же азиаты «недостаточно цивилизованы», и органы опеки при первой попытке изъятия детей могут просто … «обнулить». Потому хороши именно русские дети, с прекрасной генетикой.

Любых родителей, в будущем ребенке которых есть заинтересованные заказчики, можно лишить родительских прав, ребенка изъять и отправить куда надо. В этой системе ребенок пропадает бесследно. Прозрачность отсутствует вообще. Никто, никогда, ничего не узнает».

Специалисты из социальных служб мне рассказывали, что существуют генетические исследования, по которым именно русские дети признаны носителями наиболее сильного сочетания хромосом (уж простите, запамятовал точную терминологию). И на мировом рынке продажи детей, в праве это называется усыновлением, ценятся именно русские дети. Посмотрите русскоязычные сайты зарубежных фирм-посредников. Они не скрывают цен, условий оборота и прочего. Правда, пока доступны, в основном, дети маргинальных родителей, у которых есть неизбежные проблемы. Но ювенальная юстиция – это способ получить доступ к любому ребенку, на которого есть заказчик. А родители превращаются просто в производителей. Причем принципы денег здесь работают идеально. Затраты минимальны, а прибыль громадная – десятки тысяч процентов. Доходы рискового наркотрафика здесь покажутся мелочью.

Кто-то скажет, что это невероятно! Но репрессии большевиков тоже были невероятны. На глазах моего отца в коллективизацию за двух лошадей увезли на смерть, в ссылку семью его дяди с пятерыми детьми. Родители отца спаслись, сбежав в Ленинград. Месяц шли пешком, без документов с малыми детьми. Потом отец честно служил, пройдя ранения, фронт и должности до высшего воинского звания, и… ни разу не спросил власть, куда девались его родные, за что… И таких не спросивших (не трусов) были миллионы. Так что наработки и схемы обеспечения молчания у власти есть. Думаю, что и мы внутренне готовы... Вопрос лишь в том кто будет наверху. Сейчас у нас, как бы, просвещенный президент, а кто будет после?

Культуролог Андрей Карпов в посте форума к последнему критическому ко мне материалу Л.Рябиченко сказал главное. «Все наши протесты - это война с комарами. Хлопая тех, кто уже сел на шею, мы этой войны не выиграем. Война выигрывается только дустом по болоту - т.е. решение о недопустимости ювенальщины должно быть принято на самом верху. Это должно быть политическое решение центральной власти».

А наша власть? Посмотрите на Путина. Юбилейный обзор его пути весьма впечатляет. Потому любое предположение, что он не понимает значения проблемы можно считать злопыхательством. Но соглашаясь, что «там все знают», нельзя понять «с кем они там», в конце-то концов.

Как понять, на кого власть будет работать в критический момент. На страну или на деньги? Думаю, что «там» разные люди и потому власть сама еще не знает себя до конца. И выбор сделает в последний момент в пользу большей силы. А может ли народ в критический момент предстать большей силой? Стать сильнее денег?

Следует сказать, что у нас отношение к европейски устроенной власти все еще патриархальное, самодержавное. Мы уверены, что она должна по-отцовски о народе заботиться. Уж двадцатилетие как всерьез мы подходим к избирательным урнам, называя наемников-управителей. Заранее предполагая, что существенная часть их будет вороватой и опасной, но понимая, что лучше эти новые «рюрики», чем хаос. При этом чуть что случится, мы взираем на неопытную, исторически молодую и изрядно подмочившую репутацию власть как дети на отца родного. Но там не родители наши. И нас за родных не считают. За детей, пожалуй…

Часто приходится читать об «удерживающем» мир от сползания во зло. Что значит «удерживающий»? Это – человек, способный стать выше закона, выше права, которое по логике развития мира, рано или поздно, начинает обслуживать зло. Удерживающий, напоминает фактом своего присутствия в мире, что люди имеют происхождение от рода, что, несмотря на хаос быта, утрату родовых связей и обычаев, род и семья остаются самым важным в этом мире. Важным не по экономической необходимости, не по цене в денежном выражении, не по праву, которое всегда кем-то бюджетировано. Потому что так решил он – Удерживающий!

Есть ли такой человек, или будет? Не знаю. Надеюсь, что не знаю, пока…

Тянет ли Путин на эту роль – судить не берусь. Но то, что с его уходом, наступит конец осторожной политики и прорвется запруда безумной, языческой силы денег – это, я думаю, все понимают.

И о феминизме. Как известно, первой феминисткой была прародительница Ева, пренебрегшая своей второй ролью в семье и, принявшая решение, которое бы не принял Адам. Уравняв в правах человека женщину, развивающееся куда-то общество предопределило будущее уравнивание в правах ее детей. Что и происходит сегодня в виде ювенальной юстиции. Мусульмане, спокойно удерживающие свою цивилизацию в рамках семейно-иерархической традиции, предполагающей неравенство, предпочитают, чтобы женщины заполняли роддома, а не суды, офисы, парламенты и экраны ТВ. Там где рулят женщины, мир развивается, с одной стороны, без жестоких мужских схваток и войн, но, с другой стороны, на них и времени нет из-за скорости падения человека…

Одна из вероятных причин, почему мусульмане не приходят в антиювенальный фронт – это присутствие в нем женщин. Так как ювенальщина – это логическое развитие их равноправия с мужчинами. Предчувствующие беду женщины–антиювеналы звонят в колокола, но это, по сути, звон об утраченном патриархальном быте, об эпохе, бывшей до их равноправия с мужчинами. Потому и не могут понять люди – звон погребальный или все же набат?

Тем не менее, власть пока имеет преимущественно мужское персональное содержание. Возможно, поэтому протесты женщин на нее не действуют. С властью следует разговаривать мужикам.

Нам, русским мужчинам - отцам, дедам, молодым людям следует понять, что если закон пройдет, то многим из нас придется, в одиночку защищая свои семьи, своих детей, без надежды умирать на порогах квартир, используя в качестве оружия предметы бытового назначения.

Или молча соглашаться со статусом производителей…

Может рискнуть с надеждой…

В «Крестном отце» есть фраза: «Власть не у того, у кого власть. Власть у того, кто убивает». Для нас, вроде, звучит не актуально.

Я бы сказал: «Власть у того, кто в любую минуту готов рискнуть собой за тех, кого любит».

Стоят в пикетах женщины…

А не пора ли выйти на марш мужчинам?

Когда там второе слушание?

Дмитриев Павел Иванович, адвокат, правозащитник, Санкт-Петербург